Задание № 6. Прочитайте нижеприведённые фрагменты учебно-научных текстов и ответьте на следующий за ними вопрос.

Фрагмент 10. Карпюк С.Г. Лекции по истории древней Греции. М., 1996.

Общество древней Греции было сословным. Что такое сословие? Это – группа людей, которая по праву рождения отличается от других представителей данного общества своими правами и обязанностями. Переход из сословия в сословие в принципе возможен, но сложен, и сопряжен с различными юридическими процедурами.

Греческий полис – это коллективная собственность граждан. Граждане – потомки первопоселенцев либо завоевателей данной области (политай в Афинах, гомеи в Спарте) имели исключительные политические права. В архаический период и в некоторых олигархических полисах не все граждане были равны: выделялись группы граждан по знатности происхождения (аристократия) либо богатству (тимократия). Однако верховным органом власти в греческих полисах всегда (пусть даже формально) считалось народное собрание, т.е. собрание всех взрослых мужчин-граждан. Только граждане могли владеть земельными участками на территории своего полиса.

Кроме граждан, в греческих государствах жили свободные неграждане: периэки («живущие вокруг») в Спарте, метеки («живущие рядом») в Афинах. Свободные неграждане были либо потомками части завоеванного населения (в Спарте), либо потомками переселенцев из других греческих городов (в Афинах). Как правило, сферой их деятельности были ремесло и торговля. Их личные и имущественные права защищались законами, но они были лишены права владения земельными участками, а также не принимали никакого участия в политической жизни. В отличие от граждан они должны были платить специальный налог (в Афинах) либо обеспечивать граждан изделиями своего труда (в Спарте). Если в Спарте периэки жили в особых поселках во главе с гражданами-губернаторами, то в Афинах метеки жили вперемежку с гражданами, но были специальные должностные лица, надзирающие за ними. Свободные неграждане должны были принимать участие в обороне полиса и привлекались в ополчение в период войн. Переход свободных неграждан в сословие граждан полиса был совершенно невозможен в Спарте и крайне затруднен в Афинах: даже знаменитому судебному оратору Лисию, несмотря на его личные заслуги и заслуги его семьи перед Афинами, так и не удалось стать афинским гражданином.

Самыми бесправными обитателями греческих полисов были рабы. В Афинах и в большинстве других греческих государств рабы были покупными; они привозились обычно с окраин греческого мира. Их имена – Скиф, Колх, Лидиец – свидетельствовали об их национальной принадлежности. Во время многочисленных войн в рабство могли попадать и греки – жители побежденных городов. При этом подразумевалось право завоевателя сохранить жизнь своим пленникам и продавать их в качестве рабов. Рабы использовались и в домашнем хозяйстве (служанки), и в ремесле (например, в гончарных мастерских), и, конечно же, в сельском хозяйстве. Особо тяжелой для рабов считалась работа в рудниках. Покупные рабы являлись объектом купли-продажи, и хозяева стремились извлечь максимальную прибыль из эксплуатации рабов. В демократических полисах власть хозяев над рабами имела некоторые ограничения: в Афинах убийство раба приравнивалось к непредумышленному убийству свободного человека.

Рабы могли выкупиться на свободу сами либо получить свободу по завещанию. Такие вольноотпущенники пополняли сословие неполноправных свободных (метеков). Случаи выкупа рабов нередки, и обычно гораздо проще было перейти из сословия рабов в сословие метеков, чем из сословия метеков в граждане. Гражданство оставалось закрытой корпорацией.

Особым было положение государственных рабов (илотов) в Спарте и в некоторых других полисах. В отличие от Афин илоты составляли компактную массу единоплеменников и были склонны к восстаниям против поработителей-спартиатов. Жестокие меры против илотов объясняются их многочисленностью и страхом спартанцев перед восстаниями илотов. Илоты отличались от покупных рабов тем, что имели собственное хозяйство и платили спартанцам натуральный оброк (половину урожая).

Таким образом, в греческом обществе складывается трехсословная социальная система: граждане – неполноправные свободные – рабы. Рабство играло заметную роль в экономике древнегреческих государств, однако смогло вытеснить свободный труд только в отдельных отраслях производства (добыча руды, например). Рабы исполняли самые тяжелые и непрестижные работы, но в большинстве случаев работали вместе со свободными.

Но социальные перегородки пролегали в древнегреческом обществе и между мужчинами и женщинами. В трудах западноевропейских и североамериканских ученых, начиная с 80-х годов ХХ в., появляется термин "гендер" (gender) как обозначение социального (а не биологического) аспекта взаимоотношений между двумя полами. Англо-американская научная традиция противопоставляет (или, во всяком случае, разделяет) гендер  и секс как социальный и биологический аспекты взаимоотношений между полами. В отечественной литературе все же предпочтительней использовать русское слово "пол", различая пол как биологическое явление и пол как социальное установление, определяющее половые роли того или иного индивида.

Древнегреческое общество демонстрирует коренное разделение мужских и женских половых ролей. Изучение этих ролей не сводится (как часто реально получается) к изучению социальных ролей и социального положения женщин. Другое дело, что историки и социологи до последнего времени не уделяли должного внимания роли женщин в древнегреческом обществе. История древней Греции была "историей мужчин", и роль женщин преуменьшалась. Это связано и с характером наших источников. Авторами древних текстов были, за редким исключением, мужчины, и описывали они в основном, общественную жизнь, из которой женщины были исключены.

В древней Греции само собой разумеющимся считалось то, что город-государство (полис) был пространством, в котором доминировали мужчины, а домохозяйство (ойкос) было пространством, в котором главенствующую роль играли женщины. Это неудивительно, поскольку в древности господствовал принцип: каково твое значение на поле боя, таково твое значение в общественной жизни. А военное дело было прерогативой мужчин. Греческий дом делился на мужскую и женскую половины; гостей принимал муж в мужской половине, а женская находилась в распоряжении женщин и детей. Речь Лисия "Об убийстве Эратосфена" прекрасно иллюстрирует внутреннее устройство греческого дома.

Положение женщин в разных греческих государствах было неодинаковым. Сравнительно большей свободой обладали спартанские женщины. Афинское общество, более демократичное, предоставляло при этом меньше возможностей женщинам для проявления своих качеств. Для афинян женщина могла существовать только в двух главных ипостасях: домохозяйки-жены либо куртизанки-гетеры. Жена должна была быть матерью наследников-граждан и наблюдать за домашним хозяйством. Древнегреческий историк Фукидид приводит высказывание афинского политического лидера  Перикла о том, что достоинство женщины - в ее незаметности; о женщине не должны говорить - это главное.

Такой подход свойственен и греческим философам. Ксенофонт, Платон, Аристотель рисуют вполне "домостроевскую" картину взаимоотношений мужа и жены (не случайно "Домострой" - это и название трактата Ксенофонта).

Такова была общественная мораль. Однако всегда ли ей соответствовала реальная жизнь? История второй жены Перикла, милетянки Аспазии, показывает, что не всегда. Аспазия была образованной женщиной, участвовала в беседах друзей Перикла, философов и художников, пользовалась доверием и любовью мужа. Ее не любили именно за отступление от традиций и даже привлекли к суду по обвинению в сводничестве, и с большим трудом Периклу удалось добиться ее оправдания.

Комедии и речи афинских ораторов рисуют картину, отличную от той, которую мы можем представить, исходя только из знания афинских законов. Комедиограф Аристофан в "Лисистрате" и других своих комедиях, ораторы Демосфен и Лисий в своих речах рисуют образы активных и энергичных женщин, часто влияющих на мужей в своих собственных интересах.

Женщины играли также значительную роль в религиозной жизни, участвовали во многих важных церемониях. Как правило, через женщин шло распространение в Греции культов восточных божеств. Очевидно, почитание экстатических божеств больше соответствовало эмоциональному настроению древнегреческих женщин.

Древнегреческое общество было обществом с фиксированными половыми ролями. Полис  можно рассматривать как реализованную утопию для мужчин-граждан. Социальные роли женщин-гражданок, свободных негражданок, рабынь были достаточно жестко очерчены. Тем не менее, положение женщин изменялось. Индикатором, а, может быть, и проводником таких изменений был афинский театр. Еврипида не случайно обвиняли в "женственности". Драматург впервые передал чувства женщин, изображал их яркими личностями. Конечно, Аристофан в "Лисистрате", "Женщинах в народном собрании" и в других комедиях изображал приход к власти женщин для того, чтобы рассмешить либо шокировать публику (можно напомнить, что комедийные представления, в отличие от трагедий, в Афинах могли посещать только мужчины).  Но характерно уже то, что Аристофан смог все-таки вообразить власть женщин в древнегреческом полисе. Власть рабов вообразить было невозможно.

Социальные проблемы пола в древней Греции можно рассматривать как  классический образец общества с ярко выраженными половыми ролями. Несмотря на некоторые черты внешнего сходства, в этом отношении древнегреческое общество принципиально отличается от современного

Фрагмент 11. Суриков И.Е. Ментальные основы древнегреческой цивилизации: курс лекций. Казань, 2012. 

Очень распространенный, а в советское время у нас однозначно господствовавший взгляд на общество Древней Греции как на общество рабовладельческое, основанное на рабском труде, – упрощение. Да, рабы были, и этого никто отрицать не может. Но, во-первых, наличие рабов отнюдь не освобождало подавляющее большинство свободных граждан от необходимости трудиться. Представители социальной верхушки, самые зажиточные люди, безусловно, не занимались физическим трудом. Но ведь так бывает во все эпохи, а не только в античности.

Во-вторых, раб не был такой уж «даровой» рабочей силой. Рабов нужно было покупать, а стоили они по большей части недешево. К тому же раба нужно было кормить, одевать, лечить, если заболеет, и т.п., то есть создавать ему хотя бы минимум условий для существования. В типичном индустриальном обществе капиталист, выплачивая работнику плату за труд, после этого снимает с себя ответственность за него. А за раба его владелец отвечал (в частности, если раб наносил кому-нибудь ущерб, расплачивался, естественно, хозяин раба). Как сказано у Сент-Экзюпери, «мы ответственны за тех, кого мы приручили».

Сельскохозяйственный труд (а сельское хозяйство всегда в античную эпоху было основной, определяющей отраслью экономики) имеет ту характерную особенность, что это – труд сезонный. Бывает, что месяц приходится работать, вообще не покладая рук. А потом приходит зима, и несколько месяцев, по большому счету, делать практически нечего. В подобной ситуации, казалось бы, взять наемника-батрака (фета) было экономически куда более оправданно. Нанял его на тот самый месяц наиболее интенсивной работы, потом расплатился, отпустил – и всё. А раба, коль скоро уж он куплен, не прогонишь со двора. Его нужно содержать круглый год, даже и в те сезоны, когда он ни для чего хозяину не нужен.

Далее, раб – в каком-то смысле член семьи. Между ним и хозяином волей-неволей устанавливаются не только чисто экономические или юридические, но и неформальные, личностные отношения. Достаточно вспомнить фигуры рабов в комедиях тех же Аристофана или Менандра. Не похожи они на забитых, бессловесных существ. Ведут себя смело, порой – прямо-таки дерзко, общаются с хозяином едва ли не на равных… И как раз в этом отношении вряд ли выдающиеся комедиографы сильно исказили реальную ситуацию. Скорее всего, просто изобразили жизнь такой, какой она и была на самом деле.

Нужно еще учитывать, что рабский труд никогда не был особенно высокопроизводительным, ввиду полной незаинтересованности раба в результатах. Раб нередко становился обузой, доставлял больше хлопот и проблем, чем реальной пользы. И, в общем-то, традиционная точка зрения не объясняет, почему же все-таки не возникала мысль заменить раба машиной, которую не нужно кормить, которая будет всегда работать в полную силу, не попытается сбежать, не обманет хозяина…

Рабы, безусловно, находились в самом низу социальной структуры полисного общества и в некоторых древнегреческих государствах были одной из особенно многочисленных групп. В Афинах классической эпохи их было, по наиболее взвешенным оценкам ученых, около 60-90 тысяч. Впрочем, вряд ли когда-нибудь удастся установить их численность с достаточной степенью точности: рабы, в отличие от граждан и метэков, не вносились ни в какие переписи. Во всяком случае, в развитых греческих полисах рабы могли составлять до трети населения. Это очень много, но все-таки не большинство.

Рабы использовались в разных сферах жизни. В ремесленных мастерских, строительных артелях они нередко работали бок о бок со свободными. Напротив, почти исключительно рабский труд применялся на рудниках, где условия были особенно тяжелыми. Меньше было рабов в сельском хозяйстве, но и там среднезажиточному крестьянину зачастую помогали один-два раба (подчеркнем, хозяин и сам работал вместе с ними!), а в поместьях богачей их могло трудиться до нескольких десятков. В городских домах аристократов рабы играли роль домашних слуг, поваров, привратников и т.п. Помимо частных, существовали и государственные рабы, которые замещали низшие полисные должности, считавшиеся унизительными для свободных. Так, в Афинах V в. до н.э. отряд рабов-скифов, вооруженных луками, исполнял обязанности полицейской стражи.

Все это не позволяет считать рабов классом – группой лиц, объединенных по экономическому принципу – общим местом в системе производства. Рабы были сословием, то есть группой не экономической, а юридической: их объединяло общее правовое положение, точнее, полное отсутствие каких-либо прав, вплоть до принципиального отрицания за ними правоспособной личности.

Греческое общество даже в период наивысшего развития классического рабства (V–IV вв. до н.э.) не следует представлять себе упрощенно, как состоящее из огромной массы беспощадно эксплуатируемых рабов и жалкой горстки «рабовладельцев». Кстати, что интересно, само слово «рабовладелец» – конструкция, придуманная уже в послеантичное время; древнегреческого эквивалента ему мы не найдем. В любом случае, никак нельзя забывать об исключительно важной роли социального слоя свободных крестьян, мелких производителей-собственников. Именно этот слой, а не рабы, был самым многочисленным и вносил наибольший вклад в развитие экономики и в целом цивилизации.

К тому же древнегреческое рабство (в отличие, скажем, от американского плантационного рабства XIX века) не основывалось на жесточайшей эксплуатации рабов с целью выжать из них все, что можно. Раб воспринимался как вещь, но вещь дорогая и нужная в хозяйстве. Поэтому к нему, как и ко всякой вещи, старались относиться бережно. Условия существования рабов в принципе мало отличались от условий жизни бедных свободных крестьян. <…>

Были ли классическая демократия и в целом древнегреческая цивилизация основаны на рабском труде? До недавнего времени на этот вопрос отвечали однозначно-положительно. «Античная рабовладельческая демократия» – такую формулировку и поныне можно встретить во многих книгах. Ход мысли здесь такой: массы демоса потому имели возможность принимать активное участие в управлении государством, что эти люди располагали необходимым досугом. А досуг у них был именно по той причине, что им не приходилось работать: за них это делали рабы.

Однако в действительности ситуация была гораздо сложнее. В том-то и парадокс античности, что те же самые крестьяне-граждане, которые посещали народное собрание и воплощали высшую власть в полисе, в полной мере занимались и физическим трудом на своих полях. Если у крестьянина были рабы, они тоже трудились вместе с хозяином, но это не освобождало и самого гражданина от необходимости работать. И тем не менее у него оставалось время и для общественной жизни. Почему оставалось – об этом мы еще поговорим ниже. А рабский труд (во всяком случае, в основной сфере экономики, в сельском хозяйстве) имел скорее все-таки вспомогательный характер.

Позволим себе выразиться несколько патетически. Классическая античная демократия – отнюдь не демократия бездельников-рабовладельцев. Напротив, это в полном смысле слова демократия тружеников, земледельцев и ремесленников с мозолистыми руками.

В марксистской и близкой к ней научной литературе часто встречается идея: не будь рабства – не было бы ни государственного деятеля Перикла, ни поэта Софокла, ни мудреца Сократа… Одним словом, всем своим расцветом блистательная древнегреческая цивилизация обязана рабовладельческим отношениям. Однако по этой логике в начале VI в. до н.э., когда рабовладение в Афинах еще не получило сколько-нибудь значительного развития, не могло быть Солона, который являлся одновременно и государственным деятелем, и поэтом, и мудрецом (так сказать, «Перикл, Софокл и Сократ в одном флаконе»). А он тем не менее был. Необходимо помнить: полис появился и сформировался в своих наиболее принципиальных чертах раньше возникновения классического рабства, стало быть, вполне мог обходиться и без него; рабство не было обязательным, неотъемлемым, интегральным явлением полисной жизни.

Фрагмент 12. Боннар А. Греческая цивилизация / Пер. с фр. О.В. Волкова. Т. 1: От Илиады до Парфенона. М., 1992.

Афинская демократия — это общество мужское, строго и ревниво охраняемое. Как в отношении рабов, так и в отношении женщин эта демократия страдала серьезной болезнью «дискриминации», хотя и не основанной на расовых предрассудках, но оказывающей такое же пагубное влияние, как и расизм. <…>

Сквозь всю греческую поэзию проходит струя женоненавистничества. Она восходит далеко, едва ли не к Гесиоду, современнику поэта «Одиссеи». Гесиод, старый крестьянский поэт-ворчун, рассказывает, как Зевс, чтобы наказать людей за то, что они приняли от Прометея похищенный у него огонь, велел богам и богиням постараться и создать из сырой глины, болезненного желания, коварства и бесстыдства привлекательное чудовище, женщину —«западню и пропасть бездонную с крутыми стенами». Всем несчастьям своего положения затравленного животного человек обязан именно женщине. Гесиод неиссякаем, когда рассказывает о хитрости, кокетстве и чувственности женщины. <…>

Установившаяся моногамия не улучшила положения женщины. При моногамии господином стал мужчина. Женщина уже не выбирает себе мужа и большей частью даже не знает до брака своего будущего супруга. Мужчина женится лишь для того, чтобы «народить законных детей»; брак по любви не существует. Мужчине при вступлении в брак не менее тридцати лет, девушке — пятнадцать; накануне свадьбы она посвящает Артемиде свою куклу. Брак — договор, накладывающий обязательства только на одну из сторон. Муж может отказаться от жены и оставить себе детей путем простого объявления перед свидетелями при условии возмещения приданого или уплаты процентов за него. Развод по требованию жены разрешается в редких случаях и то лишь в силу судебного постановления, вызванного тяжелыми проступками мужа или его скандальной неверностью. Впрочем, неверность, мужа не противоречит нравам — она узаконена обычаем. Супруг не лишает себя ни сожительниц, ни куртизанок. В речи, приписываемой Демосфену, мы находим: «У нас есть куртизанки для развлечения, любовницы, чтобы о нас заботились, и жены, чтобы рожать законных детей».

Законная жена должна быть дочерью гражданина. Ее воспитывают, словно глупую птицу, в гинекее — это и ее владение и ее тюрьма. Не имея никаких прав от рождения до самой смерти, она, выходя замуж, лишь меняет опекуна. Овдовев, ей приходится передавать все права старшему сыну. Она никогда не может покинуть гинекей, где она следит за работой рабов и сама принимает в ней участие. Лишь изредка ей разрешают навестить родителей или отправиться в баню, но всегда под бдительным надзором рабыни. Иногда ее сопровождает ее владыка — муж. Она даже не ходит на рынок. Она не знает друзей своего супруга, не присутствует на пирушках, где они собираются и куда мужья приводят своих любовниц. Ее единственная забота — рожать детей своему мужу и воспитывать своих сыновей до семилетнего возраста, когда их от нее отнимают. Дочерей она оставляет при себе, приучая их к унылой жизни в гинекее в роли хозяйки и производительницы. Жена афинского гражданина всего лишь «ойкурема», «предмет» (по-гречески это слово среднего рода), созданный для «домашнего хозяйства». Для афинянина его жена лишь первая среди его служанок.

Сожительство было сильно развито в Афинах классической эпохи. Это нечто среднее между браком и проституцией. Именно на этой почве, законно не признаваемой, но терпимой и поощряемой государством, появились те несколько выдающихся женщин Афин, имена которых дошли до нас. Блестящая красавица Аспасия, пленявшая всеми качествами ума и учености, особенно сведущая в новом тогда искусстве софистики, была дочерью жителя Милета. Перикл поселил ее в собственном доме, отказавшись от своей законной жены из знатного рода. Аспасия устраивала открытые приемы и ее псевдомуж сумел добиться ее признания афинским обществом, хотя его и осыпали за нее градом оскорблений. Перикл, заявивший в официальной речи, по свидетельству Фукидида, что лучшее, что могут сделать женщины, это «заставлять мужчин как можно меньше о себе говорить, будь то в хорошую или плохую сторону», выставлял, однако, свою связь с этой «гетерой» (слово это означает всего лишь «подруга») высокого полета. Пример с Аспасией и другими показывает, что женщине надо было сделаться полукуртизанкой, чтобы приобрести положение. Этот факт является наиболее суровым обвинением для афинской семьи.

ВОПРОСЫ:

Охарактеризуйте социальное устройство древнегреческих полисов. Каким было положение рабов? Каким было положение свободной женщины-гражданки? (10 баллов)

Задание № 7. Прочитайте нижеприведённые фрагменты учебно-научных текстов и ответьте на следующий за ними вопрос.

Фрагмент 13. Хачатурян В.М. История мировых цивилизаций с древнейших времен до конца XX в. М., 1999.

Термин «эллинизм» появился в XIX в. Большинство историков обозначают им эпоху с 323 г. до н. э., когда на месте империи Александра Македонского стали по являться отдельные государства, и до 30 г. до н. э., когда римляне завоевали Египет, который дольше других эллинистических государств сохранял независимость.

Сын Филиппа Александр Македонский, вступивший на престол в 336 г. до н. э., реализовал планы, которые вынашивал его отец: предпринял поход против персов — давних врагов греков. Персидская держава, в то время уже довольно слабая, охватывала огромную территорию: нагорье Ирана, большую часть Средней Азии, всю Переднюю и Малую Азию, часть Индии и Египет. После первых побед у Александра Македонского возникла идея завоевания всей Персидской державы, а потом и мирового господства. Только в 324 г. до н. э., доведя свое изнуренное войско до реки Инд, Александр был вынужден закончить долгий военный поход и через год умер в возрасте 33 лет. 

Благодаря завоеваниям Александра Македонского была создана гигантская империя, включавшая в себя помимо Балканского полуострова и островов Эгейского моря Египет, Малую Азию, юг Средней и часть Центральной Азии. Походы великого полководца несли одновременно и разрушение и созидание. На Восток хлынули потоки греческих и македонских поселенцев, которые повсеместно устанавливали новые социальные отношения, основывали города-полисы, прокладывали пути сообщения и распространяли культуру греческого мира, в свою очередь, вбирая достижения древнейших цивилизаций. 
Во многих завоеванных городах устраивались общественные школы, где мальчиков учили на греческий лад, строились театры, стадионы, ипподромы. Греческая культура и образ жизни проникали на Восток, впитывая в себя традиции восточных культур. Вместе с греческими богами почитались Исида, Осирис и другие восточные божества, в честь которых воздвигались храмы. Эллинистические цари насаждали, по восточному обычаю, царский культ. Некоторые города превращались в крупнейшие культурные центры, соперничавшие с греческими. Так, в Александрии была создана огромная библиотека, которая насчитывала около 700 тыс. свитков. Крупные библиотеки были в Пергаме и Антиохии. 

Империя была крайне непрочным образованием. В нее входили области, очень отличающиеся друг от друга и в экономическом, и в культурном отношении. Их население исповедовало разные религии. Александр Македонский, захватывая прежде всего крупные города, довольствовался сбором налогов с покоренных областей, мало что меняя в их жизни. После его смерти держава была поделена между преемниками Александра — полководцами, которые вели друг с другом борьбу за власть. Вновь возникали и распадались военные союзы, возвышались и терпели поражения наместники. Греция эпохи эллинизма представляла собой ряд отдельных государств, в которых местные традиции переплетались с греческими и македонскими.

Эти государства представляли собой своеобразное соединение восточных деспотий и полисной системы. Во главе стоял монарх, имевший свои земли, постоянную армию и централизованную администрацию. Но города с приписанными к ним сельскими территориями сохраняли самоуправление. Правда, размеры городских земель зависели от царя, полис терял право вести самостоятельную внешнюю политику, а за его внутренними делами следил царский чиновник. 

Новые порядки давали некоторые преимущества: обеспечивали большую безопасность в неспокойной политической обстановке той эпохи, полису легче было устанавливать связи с другими областями государства. И все-таки отношение к монархической власти было неоднозначным. В определенных ситуациях города поддерживали ее, но она вызывала и сопротивление, особенно на территории собственно Греции, где слишком сильны были традиции демократии. 

Внутри эллинистических государств не было настоящей стабильности: время от времени их потрясали династические войны, конфликты между городской знатью и царской администрацией, борьба городов за полную автономию и выступления социальных низов против налоговой системы. Ситуация усугублялась тем, что уже в III в. до н. э. молодая воинственная римская цивилизация начала наступление на эллинский мир, завоевывая одно государство за другим. 

Социальные и политические катаклизмы изменяли мироощущение человека, который все острее чувствовал кризисность эпохи и трагическую неустойчивость своей судьбы. 
Философы различных школ (стоики, эпикурейцы, киники) стремились создать новые этические нормы, которые позволили бы в любой ситуации сохранять внутреннюю гармонию. Стоики учили, что человек обретет счастье, если будет, не обращая внимания на богатство, знатность и почести, любить добродетель и исполнять свой долг перед обществом. Знаменитый Эпикур (341—270 гг. до н. э.) считал, что люди должны освободиться от страха перед судьбой и перед смертью. Счастья можно добиться путем самосовершенствования, которое дает спокойствие и невозмутимость души, а для этого следует воздерживаться от активной деятельности. 

Киники, осуждая несправедливость, царящую в обществе, призывали к нищенству, подтверждая свои слова собственным примером. Образ идеального гражданина полиса стал сменяться образом мудреца, духовно сильной личности, которая способна как бы со стороны смотреть на людские заботы и страдания. 

Эллинистический мир постепенно поглощался Римской империей. В 196 г. до н. э. Рим провозгласил «свободу» греческих полисов, т. е. ликвидацию монархического строя — лозунг, имевший определенную популярность у греков. Римские гарнизоны размещались теперь в крупных городах Эллады, Рим определял границы государств, вмешивался во внутренние дела полисов. Союзы полисов были распущены, вместо демократии установлена олигархия, огромное число людей продавалось в рабство и вывозилось из страны. В 30 г. до н. э. римские войска завоевали Египет — последнее из сохранивших независимость эллинистических государств. 

В эпоху эллинизма впервые в истории человечества контакты между Востоком и Западом стали постоянными и устойчивыми. Эти контакты проявились во многих областях: окрепли торговые связи, создавались новые формы государственности, росло культурное взаимодействие. Но в конечном счете превращение Греции в мировую державу не влило новых сил в древнюю цивилизацию. Основы греческой цивилизации (демократизм, замкнутость полисов — автаркия) размывались, а новые цивилизационные основы так и не были созданы. 

Фрагмент 14. Карпюк С.Г. Лекции по истории древней Греции. М., 1996.

Ранняя смерть Александра способствовала распаду его огромной империи. Впрочем, процесс ее распада объяснялся не только личными, но и социально-экономическими причинами: столь огромными территориями невозможно было управлять из одного центра. В борьбу за власть включились военачальники Александра (диадохи), а затем их наследники (эпигоны). На короткое время фактическим правителем державы становится "регент" Пердикка, которому Александр на смертном одре передал управление империей. Но уже в 321 г. Пердикка пал жертвой заговора своих приближенных. После этого самые могущественные македонские военные лидеры собрались в Трипарадисе в Сирии и поделили сатрапии: Антипатр получил Македонию, Птолемей - Египет, Лисимах - Фракию, Антигон Одноглазый - Малую Азию, Селевк - Вавилонию.

Формально единство державы Александра еще сохранялось, но после убийства его жены и малолетнего сына оно стало призрачным. Переломным моментом стало поражение и смерть Антигона в битве при Ипсе в 301 г. После этого уже никто не пытался восстановить единство державы Александра. На ее обломках возникают три крупных государства - Египетское царство, в котором правила династия Птолемеев, царство Селевкидов, охватывавшее Сирию, часть Малой Азии, Месопотамию и Иран, и Македония, в которой утвердились потомки Антигона Одноглазого.

За небольшой исторический период - конец IV и начало III в. до н. э. - мир Восточного Средиземноморья разительно изменился. Только Селевк I построил около 60 городов. А основанная еще Александром Александрия Египетская стала крупнейшим городом не только Египта, но и всего эллинистического мира. Эллинская цивилизация распространилась на Восток. И хотя термин "эллинизм" придумал немецкий историк Дройзен в середине XIX в., для греков и македонцев того времени было очевидно, что они живут в изменившемся мире, в мире, где Греция и Восток сливаются воедино.

Происходят изменения и в политическом сознании. Для греков монархия была чем-то чуждым или древним, для македонцев царь был самым знатным из аристократов - не более того. Но уже Александр стал требовать, чтобы к нему обращались как к божеству, и его преемники, эллинистические монархи, переняли эту практику. На Востоке это воспринималось совершенно естественно: население Египта, Ближнего Востока, Месопотамии, Персии, Малой Азии веками подчинялось обожествленным абсолютным монархам. Птолемеи, к примеру, приняли титул фараонов - древних царей Египта - и именно так к ним и обращалось местное население.

Монархия передавалась по наследству - старшему сыну. Большую роль стал играть двор монарха, кровавые дворцовые интриги и заговоры стали вполне обыденным явлением. Значительная роль отводилась царице. Царь самолично устанавливал законы, публиковал указы, которые были воплощением его божественной воли, а не решением общего собрания граждан полиса, как раньше в Греции.

Но все-таки полис проявил свою жизнеспособность - не как независимое государство, а как гражданский коллектив. В эллинистических монархиях подданные делились на две категории - жители полисов и обитатели хоры (сельской местности). В полисах жили греки и македоняне, а также эллинизированное (т. е. приобщившееся к греческой культуре) местное население. Жителями хоры были египтяне, сирийцы, вавилоняне и другие местные народы. Граждане полисов пользовались некоторыми привилегиями, имели внутреннее самоуправление, часто освобождались от налогов. Крестьяне же были обложены массой налогов и повинностей и находились под полным контролем царской администрации.

Таким образом закладывались противоречия между греками и местным населением., Однако эллинистические монархи, опасаясь восстаний, стремились к тому, чтобы зажиточная часть местного населения эллинизировалась, стремились найти поддержку у этих слоев населения. Многие полисы, особенно в царстве Селевкидов, не были основаны монархами путем набора греков-переселенцев, а просто изменили свой статус: сирийцы и вавилоняне по происхождению становились эллинами "по закону". Характерная для греков гражданская община начала продвижение на восток.

Могущество эллинистических царей было основано не только и не столько на налоговой системе и бюрократическом аппарате, сколько на армии и флоте. <…> Значительная часть сил и средств тратилась эллинистическими монархами на войны между собой за передел Восточного Средиземноморья. Однако на окраинах эллинистического мира греко-македонцев постепенно стали теснить местные племена и государственные образования. Сначала от государства Селевкидов отпали области Ирана и Средней Азии, а во II в. до н.э. Парфянское царство уже наносит грекам поражение за поражением и завоевывает Месопотамию - отныне граница античного мира проходила по реке Евфрат. С запада нарастает давление со стороны Римской республики. Еще во II в. до н э. Рим завоевывает Македонию и Грецию (важнейшим рубежом считается разрушение Коринфа в 146 г. до н.э.), а затем очередь доходит и до других эллинистических государств. Точка в этом процессе была поставлена Октавианом Августом, который завоевал Египет в 30 г. до н. э. Последняя царица из династии Птолемеев, Клеопатра, покончила жизнь самоубийством. <…>

Литература, наука и искусство. Литература, наука и искусство эллинистической эпохи интересны и многогранны: они продолжают эллинские традиции, привнося в них новые, восточные элементы, обогатившие и разнообразившие греческую культуру. Деятели культуры и ученые творили уже в новых социальных условиях - из свободных граждан полисов они превратились в подданных эллинистических монархов, и эта метаморфоза не прошла бесследно.

При поддержке просвещенных правителей основывались библиотеки и учебные заведения, где накапливались знания. Два первых египетских царя из династии Птолемеев под влиянием философа из школы Аристотеля Деметрия Фалерского основали Александрийскую библиотеку и Мусейон. Александрийская библиотека была крупнейшей в древности - в ней уже в середине III в. до н.э. хранилось около 400 тыс. свитков. С ней могла соперничать только Пергамская библиотека в Малой Азии. Александрийская библиотека была важнейшим центром учености в античном мире. Здесь впервые была заложена система каталогизации книг. К концу периода эллинизма она насчитывала уже около 700 тыс. свитков (греки обычно писали на сворачивавшихся в трубку кусках специально выделанного папируса - растения, произрастающего в долине Нила). Огромный ущерб нанес библиотеке пожар, случившийся во время Александрийской войны Юлия Цезаря в середине I в. до н.э., а окончательно она была уничтожена арабскими завоевателями.

Мусейон ("храм муз", от него произошло слово "музей") был прообразом научно-исследовательских институтов. Ученые находились на содержании царя и имели все необходимое для работы - коллекции, инструменты, зоопарк, ботанический сад. Результаты не замедлили сказаться. Математики Евклид, Аполлоний из Перг, астрономы Эратосфен из Кирены и Аристарх Самосский внесли огромный вклад в развитие точных наук, превзойденный в значительной степени лишь в Новое время. Так, Эратосфену удалось довольно точно вычислить длину земного меридиана, а Аристарх и Селевк из Вавилона обосновывали гелиоцентрическую теорию строения Солнечной системы.

В эллинистическую эпоху строились огромные сооружения, которые не без основания причислялись к "чудесам света": среди них огромный Александрийский маяк, "Колосс Родосский" (гигантская статуя бога Солнца Гелиоса на острове Родос), Пергамский алтарь в честь победы Пергамского царства над вторгшимися на его территорию племенами галатов, Галикарнасский мавзолей (гробница эллинистического правителя Мавсола). В отличие от классического времени более благоустроенными становятся и частные дома, что отражает рост уровня благосостояния. Скульптура становится более патетичной и более реалистичной одновременно: скульптуры стремятся изобразить не только "идеального человека", здорового и сильного гражданина полиса в расцвете лет, но и стариков и старух, детей, людей с физическими недостатками. Искусство становится более психологичным и более близким к человеку - и в этом, быть может, главное открытие и завоевание эллинистической эпохи. Человек отныне интересен художнику не только и не столько как гражданин, сколько как личность, индивидуальность.

Проявляются новые тенденции и в литературе. Писатели и поэты часто становятся профессиональными литераторами, чего не было в классическую эпоху. Литераторы находились в материальной зависимости от поддерживавших их монархов, и поэтому свобода их творчества была ограничена. Знаменитый поэт Феокрит назвал одну из своих идиллий (небольших стихотворений) "Похвалой Птолемею". Другой поэт, Каллимах, написал поэму "Волосы Береники" о похищении из святилища пряди волос царицы Береники (супруги Птолемея III) и превращении этой пряди в созвездие.

Эллинистическая литература была достаточно разнообразной: Аполлоний Родосский в подражание Гомеру пишет "Аргонавтику", а александриец Геронд сочинял мимы - вольные, бытовые и любовные, сценки. Литература ориентировалась на новую публику - публику, которая в отличие от свободных граждан полиса мало интересовалась политикой.

Эллинистическая культура свидетельствовала о том, что греческая культура способна к трансформации, что она в новых условиях смогла впитать некоторые восточные элементы и как бы "приблизиться" к каждому отдельному человеку.

Фрагмент 15. Зинченко С.А. Введение в основы искусства эллинизма: учебное пособие. М.-Берлин, 2015.

Эллинистическая цивилизация, осмысление значения которой происходит ло сих пор, понимается, несмотря на краппе пёструю палитру мнений исследователей, как новая и чрезвычайно своеобразная в пространстве культур Древнего мира. По мнению Э.Д. Фролова, в качестве одною из главных параметров эллинизма можно отметить следующие: «...возникновение универсальной политической системы, охватившей оба наиболее значимых полюса тогдашней ойкумены - греческий Запал и иранский Восток». Развивая вышеупомянутый тезис, исследователь отмечает, что также «...в качестве характерных черт эллинизма можно выделить, во-первых, явление территориального государства, оттеснившего в тень прежний греческий город-государство (полис); во-вторых, соответственно примат монархии над прежней полисной республикой, с развитием таких политических атрибутов, как царский двор и бюрократия, большая наёмная армия, культ властителя. Далее... сложный этнический состав возникших главным образом на востоке эллинистических государств, с опасным противостоянием господствующего греко-македонского слоя и прочего туземного населения. Затем, в определенных пределах, — культурное взаимодействие названных полярных этнических групп, с восприятием греко-македонянами некоторых элементов древневосточной культуры ... и весьма поверхностным проникновением элементов эллинской культуры в толщу афроазиатского материала... Наконец, бросается в глаза изменения самой господствующей эллинской культуры, для которой в эпоху эллинизма характерны упадок традиционных гуманитарных наук, философии и истории, возросшее значение военно-исторических дисциплин, рост религиозно-мистических увлечений». <…>

<…> «восточная политика» Александра не имела успеха именно потому, что греко-македонские завоеватели сознавали и ценили свое господствующее положение и не желали им делиться с подчиненными туземными народами. Но все прочие ... начинания Александра, от формирования царского двора до создания культа властителя, имели более или менее отчетливое продолжение в политике его преемников... созданная им монархия на века осталась образцом для последующих властителей». Во многом пропасть между исходной программой и ее реализацией возникла и постоянно в дальнейшем усиливалась также в силу того, что эллинизм стал эпохой постоянной нестабильности порождаемой и войнами, и распадом традиционных связей.

Система этических и эстетических ценностей эллинистической культуры являла собой принципиально новое, отличное от того, что предлагала культура Древней Греции. Одними из главных причин сложения новой системы ценностей явились утрата гражданского самосознания п формирование новых представлений человека о мире. Как отмечает Н.А. Чистякова, «новое осмысление реальной действительности, новые представления о творчестве, о творческих импульсах и процессах, о создателях и потребителях культуры свидетельствовали об интенсивности процесса размежевания культуры».

Новые представления о мире человека, проживающего в пространстве эллинистической культуры, во многом будут порождены тем, что «на смену общеполисным установкам пришли узкогрупповые; гораздо больше, чем раньше, стали значить интересы, а не ценности» , а также, возможно, и тем, что «... в эпоху эллинизма античное мышление вполне дошло до конструирования понятия личности, в противоположность абстрактно-всеобщим построениям эпохи классики» .

В качестве одного из закономерных порождений историко-культурных процессов, описанных А.Ф. Лосевым, выступает сложение философских школ стоиков, киников и эпикурейцев. В основе учений, принятых в этих философских школах лежит отражение стремления человека замкнуться в границах своею индивидуального мира и, познавая его, обеспечить личности внутреннюю свободу, а порой, и независимость от обстоятельств.

Не менее важными компонентами в понимании новых представлении человека о мире является становление филологии, языкознания и нормативной грамматики как самостоятельных отраслей научного знания. Как отмечает О.М. Савельева, «... специализация филологии традиционно квалифицируется ... как освобождение от опеки философии».

Эллинистическая культура станет уникальным пространством, в котором будет сформулирована необходимость возникновения новых научных интересов, так как «...количественное накопление знании во всех областях, с одной стороны, требовало их систематизации, а с другой стороны, характеризовалось постоянной ориентацией на удовлетворение запросов практической жизни». Значительные успехи будут отмечены в области географии, астрономии, математики и механики.

Эллинизм стал также и временем существенных изменений в религиозных представлениях: возрастает значения религиозных таинств и мистерий. Возрастание интереса к мистериальным культам во многом объясняется поиском тех форм контакта с миром Божественного, которых не предоставляла предшествующая греческая традиция, или предоставляла не в должном объёме. Например, как отмечает В. Чериковер, «египетская религия властно влекла к себе треков, давая им то, что отсутствует в их собственных культах: мистическую близость божеству, внутреннюю уверенность участь в будущей жизни».

Как результат взаимодействия верований греческой прослойки эллинистических государств и местного населения появляются новые культы и возникают синкретические на базе соединения старых. Гак. достаточно вспомнить, что «египетские боги... часто получали греческие имена в соответствии с греческим обычаем идентифицировать своих богов с богами других народов». Изменения в религиозных представлениях во многом начинаются еще со времени Александра Македонского, который выступает как создатель новых синкретических культов.

В эпоху эллинизма появляется божество случаи - Тиха (Тихе, Тюхе). По мнению А.А. Тахо-Годи, эго божество, символизируя изменчивость мира, становиться олицетворением его неустойчивости, случайности в происходящих событиях как в рамках общества, так в пределах личного пространства человека и противопоставляется представлениям о неизменности судьбы. Тиха выступает как своего рода персонификация сложных взаимоотношений между человеком и обществом, отдельным обществом и окружающими его политическими процессами, - взаимоотношений, которые в эпоху эллинизма трудно предугадать, ибо отсутствует стабильность миропорядка.

<…> Время эллинизма время активных торговых контактов, активного освоения новых пространств, грандиозного по своим масштабам строительства городов, — вес привело к небывалом активности в развитии архитектуры. Как отмечают исследователи истории эллинистического градостроительства, «поражает размах эллинистического строительства как в отношении размеров, так и в отношении количества сооружений».

Основание новых городских центров являлось важной частью программы по эллинизации Востока. Эллинистический город должен быть выступать как важный инструмент трансляции эллинской культуры, так как — «...начиная от мировой столицы и кончая небольшим городком, расположенным на торговых путях, которые вели от Эгейского, моря до Индии, представлял собой более закономерный, сложный и дифференцированный организм, чем город классического периода...». Роль процессов урбанизации в эпоху эллинизма, особенно на этапах его становления, очень важна, так как «города эти помимо ближайших целей (защита границы, создание опорных пунктов в неспокойной стране), должны были служитъ и более отдаленной, но основной цели - способствовать слиянию различных этносов в один посредством ассимилирующей силы эллинизма, что привело бы к единству империи — заветной цели Александра».

ВОПРОСЫ:

Какие можно выделить особенности эллинистического периода истории древнегреческой цивилизации (5 баллов)